Всё-таки даже без поражающих элементов близкий взрыв наносит серьёзный урон. Охранников контузило, и, судя по тому, что они никак не могли встать, а лишь стонали и пытались опереться на дрожащие руки — вполне серьёзно.

А ещё ударом выбило дверь, у которой они стояли. За этой дверью находился Стрижов — тут никаких сомнений быть не могло.

Подбежав к вырубленным противникам, я кулаком добавил каждому по голове, вырубая их окончательно. А потом быстро наложил на каждого Сон. После чего вошёл в разломанный дверной проём.

Картина моему взору предстала следующая: испуганный, взъерошенный Стрижов стоял возле стола, на котором возвышались две большие дорожные сумки. Одна была под завязку набита пачками денег, а из второй торчали папки с бумагами. Похоже, нотариус собирался бежать. Неужели простой вывод из строя камер заставил его это сделать? Или перепутал нас с кем-то?

— Мордой в пол, работает ОМОН! — рявкнул я, заставив Стрижова подскочить на месте.

А больше я ничего сказать не успел — нотариус оказался не промах, он быстро достал откуда-то из-под стола двухстволку и, не раздумывая, пальнул в меня дуплетом. Выстрел грохнул в маленьком помещении так, что задрожали окна.

Но стрелок Платона Платоновича вышел так себе: руки во время выстрела дрогнули, и одна пуля пробила огромную дыру между дверью и потолком, а вторая, вырвав кусок мяса из моего левого плеча, ушла в дверной проём.

Но как? Моё усиление вообще никак не отреагировало на пулю, словно никого усиления и не было. Похоже, нотариус стрелял зачарованными пулями. И судя по дыре в стене — разрывными.

У меня аж холодок пробежал по спине от мысли, что бы было, выстрели Стрижов сантиметров на двадцать-тридцать левее. Даже думать об этом не хотелось.

А пока я находился под впечатлением, нотариус трясущимися руками пытался перезарядить оружие. Но второго шанса я ему, конечно же, не дал — быстро поднял руку, направил поток магии на ружьё, и оно тут же покрылось толстой коркой льда, став непригодным для стрельбы. Стрижов был вынужден его отбросить.

— Руки поднял! — рявкнул я, после чего приморозил и обезболил свою рану.

— Да вы знаете, на кого напали⁈ — завопил нотариус, вскидывая руки. — Да вам за меня…

— Ничего не будет, — закончил я за него фразу и снял балаклаву.

На это Платон Платонович насупился, а потом пригляделся ко мне и заорал:

— А я вас знаю! Я вас знаю!

— Ты меня не знаешь, — возразил я. — Ты меня видел. А это разное!

— Вы приходили ко мне в контору!

— У тебя хорошая память, и это замечательно. Это меня радует, это значит, что ты быстро вспомнишь всё, что мне нужно, и выдашь мне необходимые документы.

— Какие ещё документы?

Ответить нотариусу я не успел, так как в комнату вошёл Влад. Он огляделся, увидел моё раненое плечо и присвистнул.

— У тебя всё нормально прошло? — спросил я друга.

— Идеально, — ответил тот. — Нейтрализовал, связал, оттащил в сарай. Даже немного расстроился, что всё так скучно прошло.

— А Сон ты на них наложил?

— Так, я ж не умею, я только боевые заклятия изучал. На фига мне Сон на ринге? Но ты не переживай, они нескоро очнутся.

— Но очнутся? — уточнил я. — Ты им бошки каменюками не прошиб насквозь?

— Не, всё нормально, — отмахнулся Влад. — А у вас тут что?

— Да вот, пытаюсь склонить гражданина к сотрудничеству со следствием, — усмехнулся я.

— С каким ещё следствием? — взвизгнул внимательно слушавший нас нотариус.

— Со строгим, но справедливым, — ответил я. — Мне нужны от тебя два документа и журнал заключённых сделок. Ну или два журнала, если нужные мне сделки записаны не в один.

— Но у меня ничего нет! — заявил Стрижов.

— Ничего нет у тебя в конторе, а вот дома всё явно есть. Ты должен где-то хранить все копии договоров, что у тебя остаются, и журналы. Поэтому давай не будем тратить твоё и наше время.

— Нет у меня ничего, — продолжал стоять на своём нотариус. — Должно быть, но нету. Все мои архивы сгорели, когда в конторе был пожар.

Я не удержался от улыбки: не одну историю я слышал про пожары у нотариусов. И всегда в этих пожарах сгорают самые важные и нужные документы.

— Давай я тебе сразу всё объясню, — вздохнув, произнёс я. — Мы приехали сюда за двумя договорами и журналом. И мы уедем отсюда с ними. Тут к бабке не ходи — всё будет именно так. И ты вообще ничего с этим поделать не можешь. Но вот что ты можешь, так это выбрать: останешься ты после нашего ухода живым и здоровым или не очень уж здоровым и как вариант, не совсем живым. Выбор за тобой.

Я понимал, что из уст восемнадцатилетнего пацана это всё звучало слишком уж странно, но что я мог поделать? Другой внешности, чтобы пугать несговорчивых нотариусов, у меня не было.

— Мне очень жаль, но у меня действительно всё сгорело, — сделав невероятно невинную морду, произнёс Стрижов. — А всё, что не сгорело, хранится не здесь. Может, вы мне скажете, что вам нужно, и я поищу эти документы завтра в конторе?

— Ага, и если нетрудно, домой мне закинь, я адресок оставлю, — усмехнувшись, сказал я.

— Но я действительно могу поискать в конторе. Что именно вам нужно? Вы вообще могли сразу всё объяснить, когда ко мне на работу приходили. И не пришлось бы сюда ехать и это всё устраивать. Какие договоры вам нужны?

Платон Платонович выглядел как Мистер Услужливость, и это меня сильно напрягло. На идиотов мы с Владом похожи не были, Стрижов тоже не идиот, но к чему тогда этот цирк? К чему этот дурацкий разговор? Он же прекрасно понимает, что на такой фокус я не куплюсь ни за что. Но при этом он его завёл.

Прозрение пришло быстро. Гадёныш тянет время!

Я быстро подошёл к Стрижову, схватил его за горло, слегка придавил и спросил:

— Ты вызвал кого-то?

— Я вас не понимаю, — прохрипел нотариус.

— Всё ты понимаешь! Кого ты вызвал?

— Никого! Я вас не понимаю, — стоял на своём Стрижов.

А у самого глаза бегают, да так, что никаких сомнений не остаётся: явно врёт гад. Нажал где-то тревожную кнопку или вообще позвонить куда-то успел, пока я до него шёл.

Но теперь уже и неважно, как он это сделал. Теперь надо ждать тех, кого он вызвал. Уходить нельзя. Мы засветились, да и как уходить без документов? Дело надо довести до конца.

А документы явно здесь, иначе нотариус не вызывал бы подмогу. И едут, кто бы там ни ехал, защищать не Стрижова, а его архив. И это значит, что приедут серьёзные люди. Но и мы с Владом кое-чего стоим.

Не убирая руки с горла нотариуса, я наложил на него Сон. Тот рухнул на пол, а я обратился к удивлённому Владу:

— Этот гадёныш вызвал помощь, которая приедет с минуты на минуту.

— И что будем делать? — спросил друг.

— Отбиваться, а потом продолжим разговор с этим козлом.

Я не удержался и пнул лежащего на полу нотариуса. Не сильно, по заднице, просто чтобы немного снять злость. После чего обратился к Владу:

— Я побежал наверх, оттуда должен открыться нормальный обзор, а ты перетащи нашего клиента в какое-нибудь укромное место, чтобы мы его ненароком не пришибли во время замеса.

Влад кивнул и принялся забрасывать себе на плечо нотариуса, а я побежал в мансарду.

Только я поднялся и выглянул в окно, выходящее на ворота и дорогу, как к забору подъехал здоровенный внедорожник, и из него выскочили пятеро амбалов. И эти ребята были не чета тем охранникам, что охраняли Стрижова. Эти были похожи на тех, что ездит с Петром Петровичем. Каждого покрывала плотная дымка магии, у каждого был автомат. И, возможно, с патронами, как у нотариуса.

— Ну что? — раздался за спиной голос Влада.

— Ты говорил, что тебе скучно? — спросил я друга.

— Ага, — ответил тот.

— Сейчас будет весело, — пообещал я. — Сейчас будет очень весело. Главное теперь — не умереть от этого веселья. Взгляни в окно!

Дорогие читатели!

После этой главы мы открываем подписку.

Спасибо всем, кто остаётся с Гариком и остальными героями этого цикла.